Ангел в кресле

Новелла
Автор: Бударкевич Т.

Окно, освещённое тусклой лампой. Тёмный вечер давно покрыл город. Большая серая многоэтажка повисла над рекой, и вся светилась пятнами окон.
В одном из них, в том, где жителей скрывает от мира лёгкий голубой тюль, выделялась фигура. Не тем, что она была темна, а за ней – тусклый свет лампы, что вы! Наоборот, эта фигура излучала мистический свет, и казалось, притягивала к себе внимание…сложно понять.
Так думал Кирилл, глядя на застывший силуэт. Парень поправил с трепетной любовью гитару в плотном чехле за спиной и двинулся дальше в путь. Нелёгкие, угрюмые мысли одолевали его на каждом шагу.
Сколько лет он ходил так, по кругу каждый вечер? В шесть – к другу, в восемь – от него? Года три, это точно…. Каждый раз он возвращался именно этим двором, напевал одну и ту же навязчивую мелодию, всё так же решительно шагал домой. И останавливался всегда в одном месте – в тени раскидистого дерева, не замечая, что это ясень накрыл его плотными ветвями. Отсюда было хорошо видно заветное окно. И он смотрел, как одна и та ж фигура сидя прижималась к окну. Они смотрели оба, очарованные сумрачным вечером, всматривались в лица и не могли увидеть. Кирилл отчётливо понимал душой, что и оно (всё же он не знал, девочка это или мальчик) наблюдало за ним, словно ждало и всегда неизменно выделялось в тусклом свете окна.
Хмурости внезапно пришёл конец, и настал полный кирдык. Четыре тени от серого фонаря легли на его дорогу. Первая была длинной и тонковатой, вторую разнесло на все бока, третья была довольно умеренной, четвёртая – на удивление мягкой и невзрачной.
- Ну что, - тонкая тень закачала чем-то длинным и нескладным, видимо, руками. Кирилл поднял глаза от земли и увидел идиотскую ухмылку. Лицо, искажённое злорадством, было противным.
- Чего тебе, Вов? – устало спросил Кирилл.
- А то ты не знаешь, - грузный качок Генка хлопнул в ладоши и потёр их радостно, как ребёнок. – Мы сказали, чтоб в нашем дворе – ни ногой.
- Он не ваш, - авторитетно заявил Кирилл. Тени насупились.
- Ну, всё, хана…
- Не надо, - раздался тихий девичий голосок. Вован удивлённо вскинул лицо и искренно удивился:
- Чего так?
- Не надо, - более настойчиво повторил голос. Четвёртая тень, ранее неизвестно кому принадлежавшая, отделилась от толпы. Кирилл только сейчас понял, что это была девчонка. Короткие чёрные взъерошенные волосы, как у мальчишки. Карие глаза, глядящие мимо. «Романтики ноль в квадрате» - подумал Кирилл. Меж тем девочка продолжала:
- Не надо больше никого трогать. Пусть его путь лежит через наш двор, но он же нам ничего не сделал…
- Сделает, - кивнул головой Вован, но уже не так уверенно.
- Перестань валять дурака! – рассердилась девчонка и обратилась к Кириллу. – Ты на гитаре играешь?
Кирилл кивнул на свой чехол.
- Я тоже играть умею, - задумчиво произнесла она, уставившись на заветное окно. Тень, доселе неподвижная, вдруг кивнула головой и отодвинулась вглубь комнаты.
Кирилл был подавлен неловким молчанием и странной интонацией девочки, и угрюмым взглядом Вована. Девчонка с короткими волосами резко повернулась к лидеру данного двора:
- Вовчик, мне пора, - прошелестела она с грустью. – Дина ждёт…
- Ну, ладно…. Пока, Лера! - Вован хотел, было, кинуть грозный взор на Кирилла, но того уже не было рядом. Лишь в соседнем дворе кто-то насвистывал всё тот же мотив…

Следующим утром, серым и хмурым, во дворе того же злосчастного дома сидела девочка с длинной русой косой. В руке она держала толстую тетрадь, исписанную мелким подчерком. Читала, улыбалась. И вообще была похожа на ангела.
Прохожие не понимали её веселья. Они останавливались рядом и спрашивали, не случилось ли чего. Девочка отмахивалась и углублялась в чтение. По лицу её бродила странная, но всё же приятная улыбка. Порой она теребила конец своей длинной косы, и тогда, чаще всего, тетрадь падала с колен.
И она беспомощно смущалась.
Как раз в это время Кирилл шёл мимо. Проще сказать, он шёл именно туда. События вчерашнего дня не давали ему покоя. Эта таинственная Лера точно знает, что за тень маячила в окне.
Но всё же он шёл мимо, к томившемуся в одиночестве другу Егору. Утешением для парней могла быть только музыка. Оба, влюблённые в семь нот, жаждали творчества…
Когда под ноги ему шлёпнулась толстая тетрадь, он понял, что отклонился от курса.
- Подай, пожалуйста! – попросил чей-то голос. Кирилл поднял тетрадь и перевёл глаза туда, куда, в общем-то, и должен смотреть всякий человек – вперёд, а не под ноги. Грустная улыбка лишь на короткое мгновение дрогнула, а потом – снова стала отпечатком грусти на весёлом лице. Девчушка с длинной косой взяла тетрадь и пролистала её до середины.
- Что это? – Кирилл удивлённо посмотрел на мириады исписанных страниц. Незнакомая стыдливо ответила:
- Это – вся моя жизнь…
- И в чём она выражается? – с небольшой задержкой стал допытываться Кирилл.
- В словах. Проза, стихи.… А что твоя жизнь?
Кирилл достал гитару.
- Показать? – парень, говоря это, взял пару аккордов.
- Да.
Он играл песню и что-то напевал. Старая песня со старыми словами. О, но сколько в старых песнях смысла! Они, эти песни, не похожи одна на другую, не поются о том же и одном….
К нему присоединился второй голос. А Кирилл, не замечая того, пел:

Призрачно всё в этом мире бушующем…
Есть только миг. За него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим,
Именно он называется жизнь.

Девочка восхищённо хлопала в ладоши. Кирилл закинул чехол за плечи.
- Не уходи, - вдруг попросила она. – Мне так тут одиноко… Мало кто проходит нашим двором. И я всегда одна….
- Я ещё приду сюда. Через полтора часа. Хорошо?
- Да. Я буду тут. А если нет, то в шестнадцатой квартире. Вон в том подъезде.

К счастью, она ещё была тут, уже что-то дописывала в своей толстой тетради.
- А как тебя зовут, гитарист? – спросила она, увидев знакомое лицо.
- Кирилл. А тебя?
- Дина.
- Редкое имя, - хмыкнул Кирилл.
- Какое есть. Кириллы тоже не на каждом шагу встречаются.
- Ладно, если поискать.… Пошли отсюда, тут холодно.
- Не могу. З мной должна прийти сестра.
Только сейчас Кирилл обратил внимание, что Дина сидела… Боже мой, в инвалидном кресле! Она стыдливо прикрывала ноги пледом, и почти не заметно… Боже, какой он дурак!
- Извини…
Из подъезда выбежала ещё одна девушка, рукой придерживая спадающую куртку. Она направилась к обоим, ругаясь на ходу. Короткие волосы растрепались…
- Здравствуй, Лера! – промолвил Кирилл.
- Извини, но нам пора. Пока, - быстро отговорилась она и стала сама тащить тяжёлое кресло. Дина с мученическим выражением на лице хотела ей помочь, но не могла…. Кирилл обеспокоился:
- Тебе помочь?
Лера остановилась и выпустила две рогульки кресла:
- Сгинь. Уйди. Не знаю, как сказать. Можешь каждый вечер ходить через наш двор, но не более. Понял?
Кирилл угрюмо кивнул и побрёл домой. Но издали он услышал:
-…Лера, зачем ты так?
- Молчи! Он не мог уважить тебя! Он слишком дикая птица для нашего курятника…

Время летело незаметно. Скоро наступила оттепель, и берёзы заплакали, развесив во все стороны серёжки. В том же дворе встретились двое.
- Привет! – улыбнулась Дина, но по-прежнему, грустно. Кирилл тоже с ней поздоровался. – Я хочу дать тебе кое-что…, - ангел нерешительно потёрла запястья и достала что-то из пакета.
- Что?
- Вот, - Дина нерешительно протянула тетрадь ему в руки. Кирилл не мог найти слов благодарности. Скоро из подъезда появилась Лера и молча втянула сестру в подъезд. А потом Лера вернулась.
- Она странная. Даже не верю, что она – моя сестра. Она всегда сидит со своей тетрадью и пишет…. Она живёт словами. А что слова? Так, звуковая вибрация…
- Но почему так? – Кирилл отчаянно ударил кулаком по скамейке. Сейчас ему было искренне жалко девушку с косой, которая прожигает жизнь в инвалидном кресле.
- Не знаю. Она такой родилась. Мы с ней родились. Я – здоровая. Она – хромая. Даже обидно. У ней самое любимое дело знаешь какое? Торчать у окна. Сутками. Смотрит и видит каждый день одних и тех же людей. А по тебе она время отмеряла. Проходишь ты мимо, и она говорит: «Вот бессмысленно ушёл ещё один день моей жизни». Глупая. И все тетради исписывает…Кирилл?
Но он уже бежал прочь.

Как вышло, что для кого-то, кого он не знал, он был часами? Стрелкой, мерно оттикивающей предназначенные часы жизни. И ничего она сделать не могла: дни её действительно уплывали всё теми же пустыми, что и были.
Дома он прочёл тетрадь. От корки до корки. И ему понравилось. Он читал ещё и ещё, и ночами думал над мудрыми словами.
Через две недели он прибежал всё в тот же двор. Было пусто и тихо. Лишь на плечо легла чья-то рука.
- Они уехали, - сказал Вован. – Уехали в Москву, чтоб вылечить Динку. И уже никогда не вернутся.

Прошло много лет. Двое вошли в кабинет, в котором проводился отборочный тур на популярное телешоу.
- Музыка Егора Захарова, слова…, - протянул нерешительно парень низкого роста и вопросительно взглянул на товарища.
- Автор слов не известен. «Двое». Исполняют Егор Захаров и Кирилл Фомов.
Выслушав композицию, один член жюри воскликнул:
- Вы преступники!
- Отчего? – неуверенно спросил Кирилл. Да, это был всё тот же Кирилл.
- Да вы.… Да… Вы понимаете.… Это же международный уровень, какое там шоу! – пояснил второй член жюри.
И Кирилл ещё раз в мыслях поблагодарил ангела в кресле...